Сбежать нельзя работать

Санкции, объявленные США и Евросоюзом в 2022 году, привели не только к уходу с южного рынка ключевых поставщиков, но и к оттоку кадров из экономики. Следующим серьезным испытанием стала частичная мобилизация, из-за которой, например, ИТ-компании лишились около 10% персонала. Многие из этих специалистов, напуганные вероятностью скорого призыва, уехали за границу. При этом опрошенные BG эксперты уверены, что в новом году хорошие кадровые перспективы будут у импортозамещающих отраслей, среди которых машиностроение, ИТ и АПК, при условии, что в эти сферы будут направлены дополнительные инвестиции на привлечение и подготовку квалифицированных работников.
 

В уходящем году южане активно уезжали за границу на постоянное место жительства. В первом полугодии основной причиной оттока кадров был уход из страны крупных европейских и американских компаний, заявивших о прекращении отношений с Россией после старта в феврале специальной военной операции (СВО). В Южном федеральном округе (ЮФО) наиболее показательная ситуация — в Ростовской области. Так, по данным Ростовстата, только с января по июнь 2022 года из региона за рубеж уехали 14,4 тыс. человек. Это в 2,3 раза больше, чем за первую половину 2021 года, когда число убывших за границу составило чуть более 6,1 тыс.

Статистика не дает однозначного ответа, кого уехало больше: управленцев («белых воротничков»), инженерно-технических работников или представителей рабочего класса («синих воротничков»). По мнению аналитиков HeadHunter.ru (hh.ru) в крупных регионах, как и в России в целом, ситуация с убывшими кадрами примерно одинаковая. «Из российских граждан уехавшие — это практически все “белые воротнички”, те, кто может работать удаленно,— отметили аналитики hh.ru в свежем исследовании.— Из “синих воротничков” уехавшие — это в основном мигранты, которые отбыли в свои страны. Среди уехавших много специалистов сферы IT, но их влияние на рынок труда оценить сложно, потому что смены работы у большинства не произошло: они продолжают работать у российских работодателей».

Однако если представители ИТ-сферы получили господдержку в виде освобождения от мобилизации, то целые отрасли жили в состоянии полной неопределенности: призовут или нет, как доказать ценность сотрудника, его необходимость в цехе или в офисе и т. д. «Общее ощущение, что повестки рассылаются вне зависимости от ценности: уровня образования, уровня зарплаты, любому могут прислать,— рассказал в интервью Ъ Константин Бабкин, совладелец компании “Ростсельмаш”, президент ООО “Новое Содружество” и ассоциации “Росспецмаш”.— А кто наиболее ценный — не знаю, тут на каждом предприятии свои особенности. Где-то сварщики особо ценны, где-то — инженеры, где-то — айтишники, где-то менеджеры ценны».

По словам господина Бабкина, на различных предприятиях ситуация выглядела по-разному: где-то треть сотрудников получили повестки, где-то директору дали целую пачку повесток и сказали «раздай каждому». «На “Ростсельмаше”, например, на 14,5 тыс. сотрудников получили 300 повесток,— уточнил господин Бабкин.— Происходящее может действительно сказаться на работе предприятий: сейчас и так ситуация в машиностроении непростая, перестроение логистических цепочек, поиск и производство компонентов — сложные задачи. А вот если еще и уйдут ценные специалисты, то это затруднит, конечно, работу».

Бизнесмен добавил, что ассоциация «Росспецмаш» написала об этой проблеме в письме премьер-министру Михаилу Мишустину и ждала официальной реакции. Неофициально на завод поступали предложения обращаться к местной власти, в военкоматы, где должны идти навстречу. «Говорят, нет такой сейчас задачи, чтобы забрать максимальное количество сотрудников, нужно объяснять, что вот эти специалисты очень ценные, вам надо решать эти вопросы»,— говорил в интервью Константин Бабкин.

По словам генерального директора и соучредителя ООО «Ростагросервис» Олега Ной, они, как только была объявлена мобилизация, отправили в министерство промышленности Ростовской области письмо с обоснованием того, почему сотрудникам предприятия, подлежащим мобилизации, необходима бронь. «Затем нас попросили это же письмо переправить в Минпромторг России, ответа мы не получили,— сказал господин Ной.— Из примерно ста наших работников около 40 подлежат призыву. Мы понимали, что если их призовут, то наши производства остановятся, а мы производим оборудование и компоненты для сельскохозяйственных машин, обеспечиваем техподдержку и сервисное обслуживание действующей техники. Прекращение работ у нас грозило срывом осенних полевых работ. Поэтому делали все, чтобы этого не произошло».

Одно из предприятий этой компании выпускает агронавигаторы, системы «точного земледелия». Другое — Ростовский завод фильтровального оборудования (РЗФО) делает фильтры для комбайнов, тракторов, грузовых и легковых автомобилей, компрессоров и пр. техники. Мощность — около 2 тыс. единиц в сутки. Это — импортозамещающая продукция. «В 2022 году с российского рынка ушли американские Fleetguard и Donaldson, немецкий Mann-Filter и др. зарубежные производители фильтров,— пояснил Олег Ной.— Для отечественных предприятий освободилась ниша с годовым оборотом 20 млрд руб. Для захвата этого рынка недостаточно действующих сейчас в России заводов по производству фильтров и той номенклатуры, которую они выпускают. Для масштабирования производства, запуска новых импортозамещающих проектов нужны инвестиции, кадры, обладающие необходимыми компетенциями, и кооперация с другими отечественными предприятиями».

Соучредитель предприятия добавил, что к РЗФО примерно год ушел на то, чтобы «углубиться в технологии», наладить сотрудничество с поставщиками. Доля отечественных комплектующих в продукции предприятия по отдельным моделям фильтров достигает 90%. «Естественно, мы очень хотели сохранить на рабочих местах каждого сотрудника, обращались в региональные министерства и институты поддержки бизнеса. И нас услышали»,— резюмировал Олег Ной.
Подробнее см. "Business guide Экономика региона. Итоги года". Приложение (Ростов) №239 от 23.12.2022 г., https://www.kommersant.ru/doc/5736456 .